Page 83 - Журнал "Стиль Жизни" #30 (44) 2020

81

Викторианки если и путешествовали в дальние страны, то лишь
в компании мужа или любого другого старшего родственника. У
Мэри был младший брат, который жил в Кембридже. Он, в отличие
от сестры, имел всё, что хотел. И уже намеревался просить руки у
какой-то «подходящей» девушки. Мэри же неотлучно находилась
при матери, чьи приступы меланхолии участились. Она почти не
Мэри Хэнриетта Кингсли вставала с постели и всё чаще вытаскивала из ящика стола какие-то
таблетки, приговаривая: «Ну вот, когда совсем припечёт...» Потом
прятала их обратно.
«Вот смотрю я на тебя и
думаю: и надо ж было тебе
родиться такой уродиной!
Нет, не спорю, если бы
ты появилась на свет в
какой-нибудь конюшне, у

породистой кобылы, то тогда
да... Тогда ты была бы очень
даже на своём месте — вполне
симпатичная лошадка, а так...
Кроме сиделки или экономки,
тебе не на что рассчитывать»

Мэри Кингсли. Дневники
Так миссис Кингсли готовила дочь к реальной жизни. По современ-
ным меркам, будущая путешественница кажется обычной и даже в
чём-то интересной. Но для викторианской Англии она была слиш-
ком худа, слишком высока, слишком зажата, слишком серьёзна и Мэри Хэнриетта Кингсли
обладала слишком тяжёлой челюстью. Свыкнувшись с мыслью, что
прекрасные принцы скачут мимо, Мэри дни напролёт проводила в Мэри исполнилось 30, когда один за другим ушли её родители.
библиотеке, читая запрещённые для дам книги. Запрещёнными счи- Сперва отец, а за ним и мать. Уволилась старая служанка мисс
тались научные труды, языки, книги по медицине, воспоминания Баррет. Дом опустел. Родственники относились к ней с сочув-
путешественников, в общем, всё то, что в библиотеке отца имелось ствием, но предпочитали держаться на расстоянии. Никому не
в изобилии. Джордж Кингсли в качестве доктора нередко сопро- нужная одинокая Мэри Кингсли натянула на голову чепец, как
вождал состоятельных клиентов в путешествиях. Он мало бывал делали все старые девы викторианской эпохи, пересчитала своё
дома, но, когда приезжал, мог без устали рассказывать о своих впе- наследство, а оно было весьма внушительным, и отправилась к
чатлениях. Особенно любил Африку. Уверял, что туземцы, как дети, другу отца — доктору Доррингу. «Африка — это свет, краски, веч-
чисты, их культура уникальна и прочее в том же духе. Потом из ное солнце, и человек здесь живёт естественно и счастливо, как
дорожной сумки появлялись на свет разные диковинные вещицы. растущий баобаб или пальма. Он не знает одиночества и тоски»,
Мэри буквально пожирала их глазами. Африка казалась ей удиви- — эти слова Мэри когда-то прочитала в одном из дневников отца.
тельным континентом, мечтой, которой не суждено сбыться. Она всегда мечтала об Африке. Теперь время пришло. Разумеется,
разговор с доктором не привёл ни к чему хорошему. «Вы с ума
сошли! Это самоубийство! Малярия, тиф, дизентерия, холера...» —
Дорринг перечислил все болезни, бушующие на континенте. Он не
знал, что именно смерти и искала Мэри. Пожить интересно ей так
и не удалось, так хоть умереть не от тоски.